Обожаю фейерверки...
пятница, 10 марта 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Мир сомкнулся на четырех стенах, сознание локализовалось на формулах, величинах, задачниках, и всевозможных тестах, а на улице чья то добрая душа распустила в небе ярко алые огненные цветы.
Обожаю фейерверки...
Обожаю фейерверки...
четверг, 09 марта 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
я сегодня позволила себе посходить с ума и провернула следущее:
-сняла гипс.
-помылась.
-одела гипс обратно.
только не надо спрашивать как я это сделала) сама не знаю каким образом у меня это вышло)
-сняла гипс.
-помылась.
-одела гипс обратно.
только не надо спрашивать как я это сделала) сама не знаю каким образом у меня это вышло)
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Кто ни будь заберите у меня аниме...
заберите из моей квартиры ВСЕ аниме, ни оставте ни серии и одного мультика, пожалуйста, это же не возможно учить что либо когда на компе лежит столько не смотреного аниме...
сегодня досмотрела мульт про самую маленькую и самыую обоятельную хакершу мира...
"Другая сторона мира переполнена, мертвым больше некуда идти"(С)
заберите из моей квартиры ВСЕ аниме, ни оставте ни серии и одного мультика, пожалуйста, это же не возможно учить что либо когда на компе лежит столько не смотреного аниме...
сегодня досмотрела мульт про самую маленькую и самыую обоятельную хакершу мира...
"Другая сторона мира переполнена, мертвым больше некуда идти"(С)
среда, 08 марта 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Сегодя кажется праздник, да сегодня точно праздник.
Спасибо всем тем кто не забыл про меня, спасибо что зашли поздравили надарили кучу приятных подарков цветов и конфет, спасибо.
только настроение все равно под вечер в стиле почему меня не переехал грузовик...
Это наверно уже клиническое да?
Девушки с праздником вас дорогие. Счастья любви и всего того что обычно желают по такому поводу.

Спасибо всем тем кто не забыл про меня, спасибо что зашли поздравили надарили кучу приятных подарков цветов и конфет, спасибо.
только настроение все равно под вечер в стиле почему меня не переехал грузовик...
Это наверно уже клиническое да?
Девушки с праздником вас дорогие. Счастья любви и всего того что обычно желают по такому поводу.

вторник, 07 марта 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
А мне сегодня ногу загипсовали...
вот такой своеобразный мне от себя подарок на 8 марта...
вот такой своеобразный мне от себя подарок на 8 марта...
пятница, 03 марта 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Хочется спать, хочется знать, хочется понимать.
Наверное впервые я не просто стояла посреди "залы" и думала/кричала/размышляла что мне надо начать жить по новому, а я действительно начала жить по новому...
И может мне не хватает терпения, может я жду результатов слишком быстро, но мне кажется ничего не изменилось.. почти три месяца...
Но я все так же хочу спать, у меня все так же красные глаза, и мне кажется что я заблудилась, я все так же плачу вечерами сама не зная от чего, с каждым днем я сооброжаю все хуже и хуже... Цель мутнеет, горизонты отдаляются...
Хочется верить что это все из за того что я болею, хочется верить что это излечимо, уколы, таблетки, постоянные занятия, я хочу, я пытаюсь, я действительно хочу жить нормально...
Почему же мне не становится лучше?
Я сегодня за очень долгое время наконец опять пришла в художку, я поняла как я соскучилась, по этим хромым мольбертам, недвижным постановкам, и осветительным лампам....
Я не хочу больше видеть больницы, я не хочу больше видеть техникумы, институты, школы, я не хочу больше зеркал, времени, и людей, я хочу просто миг и вечность сидеть вот так за стареньким мольбертом и рисовать, кувшины, кубы, постановки, лица и фигуры, и пусть за окном будет ночь, мне нравится как греют софиты если встать в их свете.
Наверное впервые я не просто стояла посреди "залы" и думала/кричала/размышляла что мне надо начать жить по новому, а я действительно начала жить по новому...
И может мне не хватает терпения, может я жду результатов слишком быстро, но мне кажется ничего не изменилось.. почти три месяца...
Но я все так же хочу спать, у меня все так же красные глаза, и мне кажется что я заблудилась, я все так же плачу вечерами сама не зная от чего, с каждым днем я сооброжаю все хуже и хуже... Цель мутнеет, горизонты отдаляются...
Хочется верить что это все из за того что я болею, хочется верить что это излечимо, уколы, таблетки, постоянные занятия, я хочу, я пытаюсь, я действительно хочу жить нормально...
Почему же мне не становится лучше?
Я сегодня за очень долгое время наконец опять пришла в художку, я поняла как я соскучилась, по этим хромым мольбертам, недвижным постановкам, и осветительным лампам....
Я не хочу больше видеть больницы, я не хочу больше видеть техникумы, институты, школы, я не хочу больше зеркал, времени, и людей, я хочу просто миг и вечность сидеть вот так за стареньким мольбертом и рисовать, кувшины, кубы, постановки, лица и фигуры, и пусть за окном будет ночь, мне нравится как греют софиты если встать в их свете.
воскресенье, 19 февраля 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Не потеряли тут меня еще?
воскресенье, 05 февраля 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Совершенно пропала тяга к сети, появление ту вдруг потеряло смысл, возможно из за долго отсутствия.
Сегодня я удалила всех из аськи, оставила всего 5 человек.
А теперь думаю почему бы не закрыть этот дневник?
похоже это все теряет смысл.
Возможно всего лишь еще один пройденый этап.
Сегодня я удалила всех из аськи, оставила всего 5 человек.
А теперь думаю почему бы не закрыть этот дневник?
похоже это все теряет смысл.
Возможно всего лишь еще один пройденый этап.
пятница, 03 февраля 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
За эту зиму можно отдать многое. За эти сумасшедшие морозы. За эту сказочность. За эту круговерть дел что не дает сидеть дома, что гонит на улицу. И ты хрустишь белоснежным снегом, прорываясь сквозь густой туман улиц. Одинокие машины, и торопливые прохожие, меховые воротники, и шерстяные варежки проходят иногда мимо тебя.
Холодное одиночество, и необузданная радость. Еще мгновенье и я тоже начну бегать вместе с метелью, кидаться снегом, исчезать и появляться в тумане, смеяться мелькая то тут то там… и не важно что на градуснике – 40, застынешь стеклянной статуэткой, и чувствуешь как внутри шевелится что то чертовское, такое же жгучее, теплое и горячее, рвется наружу, рвется в метель и снег, требуя чтобы с ним поиграли…
И все кажется проще, когда время спит, меня ничего не тревожит.
И что то новое просыпается во мне этой зимой, опять и опять, снова и снова, так же упорно как цветок тянется к свету

Холодное одиночество, и необузданная радость. Еще мгновенье и я тоже начну бегать вместе с метелью, кидаться снегом, исчезать и появляться в тумане, смеяться мелькая то тут то там… и не важно что на градуснике – 40, застынешь стеклянной статуэткой, и чувствуешь как внутри шевелится что то чертовское, такое же жгучее, теплое и горячее, рвется наружу, рвется в метель и снег, требуя чтобы с ним поиграли…
И все кажется проще, когда время спит, меня ничего не тревожит.
И что то новое просыпается во мне этой зимой, опять и опять, снова и снова, так же упорно как цветок тянется к свету

понедельник, 23 января 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Этой ночью в свете бледной луны.
Распускались в глазах и вяли цветы.
Снежный ветер царапал когтями окно.
И мне было так хо-лод-но.
Одиночество рвало меня изнутри.
И с надрывом кричало «Вы-пу-сти!»
Безголосые тени обступали вокруг.
Замедлялся и таял сердечный поступ.
Моим сердцем дрожала, свечка у ал-та-ря.
Это свечка звала, Ан-ге-ла…
Он войдет в эту клетку, словесных стен.
Нарушая мой до-мо-ро-щенн-ый плен.
Убаюкает в люльке сказочных крыл.
В колыбельной споет про лож и быль.
Злое время игрушка - в его теплых руках
И не вянут больше цветы в глазах.
Распускались в глазах и вяли цветы.
Снежный ветер царапал когтями окно.
И мне было так хо-лод-но.
Одиночество рвало меня изнутри.
И с надрывом кричало «Вы-пу-сти!»
Безголосые тени обступали вокруг.
Замедлялся и таял сердечный поступ.
Моим сердцем дрожала, свечка у ал-та-ря.
Это свечка звала, Ан-ге-ла…
Он войдет в эту клетку, словесных стен.
Нарушая мой до-мо-ро-щенн-ый плен.
Убаюкает в люльке сказочных крыл.
В колыбельной споет про лож и быль.
Злое время игрушка - в его теплых руках
И не вянут больше цветы в глазах.
пятница, 20 января 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Странная сказочность не покидает меня с некоторых пор)
Зима нынче выдалась особо невероятной. Люблю я зиму, особенно холодную, особенно когда есть возможность гулять по заснеженным улицам в одиночестве. Только ты и белоснежное одеяло снега.
Мороз сегодня бегал вокруг меня маленьким белым тигренком альбиносом. Кусал меня еще только начинающими прорезаться зубками, за нос и щеки. Теребил кончики пальцев, и засовывал свой любопытный холодный нос в полы дубленки.
Около дома кто то разбил зеркало. Оно разлетелось на сотни маленьких светящихся на солнышке кусочков. Говорят что к несчастью. А я улыбнувшись обошла стороной, к счастью оно. И казалось мне, что это Снежная Королева разбила зеркало на сотни осколков, и теперь сидит ждет где то неподалеку, когда рядышком пройдет Ее Кай. Когда острый осколок крупицей вонзиться ему в сердце, и храбрая Герда придет его спасать. Не зеркало разбилось, а сказка разлетелась и ждет когда ее оживят этим зимнем днем
Зима нынче выдалась особо невероятной. Люблю я зиму, особенно холодную, особенно когда есть возможность гулять по заснеженным улицам в одиночестве. Только ты и белоснежное одеяло снега.
Мороз сегодня бегал вокруг меня маленьким белым тигренком альбиносом. Кусал меня еще только начинающими прорезаться зубками, за нос и щеки. Теребил кончики пальцев, и засовывал свой любопытный холодный нос в полы дубленки.
Около дома кто то разбил зеркало. Оно разлетелось на сотни маленьких светящихся на солнышке кусочков. Говорят что к несчастью. А я улыбнувшись обошла стороной, к счастью оно. И казалось мне, что это Снежная Королева разбила зеркало на сотни осколков, и теперь сидит ждет где то неподалеку, когда рядышком пройдет Ее Кай. Когда острый осколок крупицей вонзиться ему в сердце, и храбрая Герда придет его спасать. Не зеркало разбилось, а сказка разлетелась и ждет когда ее оживят этим зимнем днем
понедельник, 16 января 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Что то спало во мне, а сегодня проснулось.
Мне снова ралостно и спокойно, баюкаю младенчика у себя на руках, мурлычет душа колыбельную, снова можно творить.
Я спала долго, спала с упоением, кажется я проснулась.
Но нет времени нет, уже стучат бабульки утренние сумерки, своими кривыми палочками-тросточками в окно...
Закутать младенчика потеплее, чтоб не уснул навечно на морозе, запрятать малыша у сердца, и по брилиантовым дорогам, в обыденность, в рутинность, радоваться, улыбаться, жить...
Ты главное не замерзни в дороге, хорошо малыш?
Мне снова ралостно и спокойно, баюкаю младенчика у себя на руках, мурлычет душа колыбельную, снова можно творить.
Я спала долго, спала с упоением, кажется я проснулась.
Но нет времени нет, уже стучат бабульки утренние сумерки, своими кривыми палочками-тросточками в окно...
Закутать младенчика потеплее, чтоб не уснул навечно на морозе, запрятать малыша у сердца, и по брилиантовым дорогам, в обыденность, в рутинность, радоваться, улыбаться, жить...
Ты главное не замерзни в дороге, хорошо малыш?
воскресенье, 15 января 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
А я сижу и плачу, от радости. Хочется сказать много, а выходит мало. Слова рвутся, мысли путаются, в борьбе за право выйти на свет.
А я снова сижу и жду чуда. Я снова сижу и жду…
И я молюсь на эту ночь, за этот бред, который не даст мне спать сегодня, хотя я так хотела выспаться. Потому что завтра все побежит по накатанной колее. Все будет как прежде, подъем в 6 утра, каша на завтрак, вереница слов, лиц, каша на обед, побег от мира в художку, отчаянный бросок в мастерскую, к краскам, карандашам, бумаге и мольбертам, в глупым этюдам, и смешным постановкам, отпустить реальность, не заметить как пробегут три часа, а потом сквозь вечер, мимо церкви, остановиться постоять, посмотреть, попытаться поймать мелькнувшее, и на остановку домой. За книги, за тетради, и будут еще бессонные ночи…Их будет много, но они будут не такая как эта.
Можно остановиться, сейчас, успокоиться, прислушаться к себе, и снова броситься в вереницу образов…
Ты сегодня мне звонил.
Я тебя почти не помню.
Ты просил меня рассказать, что ни будь.
Я рассказывала, образы, обрывки, ты улыбался, ты говорил что когда ни будь я буду издаваться, ты просил меня писать, писать больше, дольше, дальше, не бросать эти осколки, осколками, вдохнуть в них жизнь, продолжить.
А я просила тебя больше мне не звонить.
Я сижу и разговариваю сама с собой, в полной темноты комнате, нет ни слова, еще не прозвучало, слова гибнут, не дойдя до горла, они тут в голове.
А я все жду чуда.
Кажется задержи этот танец мыслей, схвати за руку, закружись вместе, и голова перестанет быть ватной. Мгновенье, и ты все поймешь, увидишь, случится чудо…
Мгновенье,
Два…
А чуда нет…
И будет утро, чудо не произойдет, я выйду на балкон, усталая, счастливая, закурю и буду смотреть на заснеженный двор, на качели облепленные сахарной ватой, на скамейки прогнувшиеся под тяжестью снега, и сумерки ворчливыми бабульками будут ходить по двору, ковырять палочками то тут то там… А я буду стоять и смеяться, просто так, потому что хочется, потому что я снова пишу длинные посты, потому что снова читаю книги как раньше в захлеб, потому что я снова подошла к грани когда можно идти и выгуливать утюг по улице, потому что я снова становлюсь самодостаточной, потому что это истерика, но истерика счастья, своего, собственного, личного, не подаренного кем то и не взятого у кого то, своего, потому что за ночь все вытечет, золотом, медью, серебром, ртутью, оловом, и свинцом, разлетится вокруг брызгами. Быть может кто то другой теперь подберет эти осколки и вдохнет в них жизнь. А я снова пойду сквозь утро, по бриллиантовым дорогам, в обыденность, в привычность, в скучность, пустая, но счастливая, а потом будут мольберты, краски, кисти, и солнечный лучик заглянет в маленькую богадельню что запряталась в глубине моей души.
А я снова сижу и жду чуда. Я снова сижу и жду…
И я молюсь на эту ночь, за этот бред, который не даст мне спать сегодня, хотя я так хотела выспаться. Потому что завтра все побежит по накатанной колее. Все будет как прежде, подъем в 6 утра, каша на завтрак, вереница слов, лиц, каша на обед, побег от мира в художку, отчаянный бросок в мастерскую, к краскам, карандашам, бумаге и мольбертам, в глупым этюдам, и смешным постановкам, отпустить реальность, не заметить как пробегут три часа, а потом сквозь вечер, мимо церкви, остановиться постоять, посмотреть, попытаться поймать мелькнувшее, и на остановку домой. За книги, за тетради, и будут еще бессонные ночи…Их будет много, но они будут не такая как эта.
Можно остановиться, сейчас, успокоиться, прислушаться к себе, и снова броситься в вереницу образов…
Ты сегодня мне звонил.
Я тебя почти не помню.
Ты просил меня рассказать, что ни будь.
Я рассказывала, образы, обрывки, ты улыбался, ты говорил что когда ни будь я буду издаваться, ты просил меня писать, писать больше, дольше, дальше, не бросать эти осколки, осколками, вдохнуть в них жизнь, продолжить.
А я просила тебя больше мне не звонить.
Я сижу и разговариваю сама с собой, в полной темноты комнате, нет ни слова, еще не прозвучало, слова гибнут, не дойдя до горла, они тут в голове.
А я все жду чуда.
Кажется задержи этот танец мыслей, схвати за руку, закружись вместе, и голова перестанет быть ватной. Мгновенье, и ты все поймешь, увидишь, случится чудо…
Мгновенье,
Два…
А чуда нет…
И будет утро, чудо не произойдет, я выйду на балкон, усталая, счастливая, закурю и буду смотреть на заснеженный двор, на качели облепленные сахарной ватой, на скамейки прогнувшиеся под тяжестью снега, и сумерки ворчливыми бабульками будут ходить по двору, ковырять палочками то тут то там… А я буду стоять и смеяться, просто так, потому что хочется, потому что я снова пишу длинные посты, потому что снова читаю книги как раньше в захлеб, потому что я снова подошла к грани когда можно идти и выгуливать утюг по улице, потому что я снова становлюсь самодостаточной, потому что это истерика, но истерика счастья, своего, собственного, личного, не подаренного кем то и не взятого у кого то, своего, потому что за ночь все вытечет, золотом, медью, серебром, ртутью, оловом, и свинцом, разлетится вокруг брызгами. Быть может кто то другой теперь подберет эти осколки и вдохнет в них жизнь. А я снова пойду сквозь утро, по бриллиантовым дорогам, в обыденность, в привычность, в скучность, пустая, но счастливая, а потом будут мольберты, краски, кисти, и солнечный лучик заглянет в маленькую богадельню что запряталась в глубине моей души.
суббота, 14 января 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Ненавижу свои сны, ненавижу...
Этот чарующий бред заламывающихся запястий...
Бунт капели, на соседнем окне...
Беспричинный танец, или паденье.
Я их просто ненавижу.
И сегодня я их тоже ненавижу.
...Белый свет обжигал душу, сплетаясь в серебряные струны, врезаясь в пальцы, перетекая в волны... А руки сами играли на арфе, гладили, ласкали успокаивали, бунтующегося испуганного зверя, и губы шептали...Тише...тише... Еще разок, еще немного, потерпи... И музыка была светом, свет был музыкой. Поток, ниточка, пряжа, сотканная из звука, из жестов. И самое время взять спицы, и соткать, связать из этой пряжи чью то судьбу, а руки не могут, руки в крови, изрезанные бунтующимися струнами, и я снова шепчу...Успокойтесь, я не виновата, не виновата, терпите... Терпят струны, слушаются рук, льется музыка, волшебная, таинственная, чарующая. Не выдерживает арфа, плачет, тихо плачет, про себя, боится испортить волшебную вязь... И ветер поймав музыку прилетел посмотреть что тут творится, взъерошил не осторожным движением голубой атлас многочисленных юбок. Линией взлетел под потолок, расправил дымные перья и застыл ангелом, наблюдая за свято действием...
Можно не плакать? нет нельзя...Струны, пальцы, нити света, струны рвуться, нити крепнут, мгновенье, рисунок завершен, натянутой стрелой звенит сила, дающая смерть рождение.... И я уже знаю, почти знаю кто это будет, для кого это все, кто окрепнет телом, и воспрянет духом, заново родившись...
И вдруг кто то осторожно берет из моих кровавых пальцев стрелу...
Даруя смерть..
Отбирая жизнь...
А в месте с этой стрелой гибну и я...
Не звучит больше арфа, не дрожат струны, упала раненым зверем на пол, уткнулась холодным боком завитка мне в бок и надрывно дышит...
ну что же ты? спрашивает она...
не удержала, не сберегла...
а что мне ответить, не удержала, не сберегла...
от того и умерла...
Этот чарующий бред заламывающихся запястий...
Бунт капели, на соседнем окне...
Беспричинный танец, или паденье.
Я их просто ненавижу.
И сегодня я их тоже ненавижу.
...Белый свет обжигал душу, сплетаясь в серебряные струны, врезаясь в пальцы, перетекая в волны... А руки сами играли на арфе, гладили, ласкали успокаивали, бунтующегося испуганного зверя, и губы шептали...Тише...тише... Еще разок, еще немного, потерпи... И музыка была светом, свет был музыкой. Поток, ниточка, пряжа, сотканная из звука, из жестов. И самое время взять спицы, и соткать, связать из этой пряжи чью то судьбу, а руки не могут, руки в крови, изрезанные бунтующимися струнами, и я снова шепчу...Успокойтесь, я не виновата, не виновата, терпите... Терпят струны, слушаются рук, льется музыка, волшебная, таинственная, чарующая. Не выдерживает арфа, плачет, тихо плачет, про себя, боится испортить волшебную вязь... И ветер поймав музыку прилетел посмотреть что тут творится, взъерошил не осторожным движением голубой атлас многочисленных юбок. Линией взлетел под потолок, расправил дымные перья и застыл ангелом, наблюдая за свято действием...
Можно не плакать? нет нельзя...Струны, пальцы, нити света, струны рвуться, нити крепнут, мгновенье, рисунок завершен, натянутой стрелой звенит сила, дающая смерть рождение.... И я уже знаю, почти знаю кто это будет, для кого это все, кто окрепнет телом, и воспрянет духом, заново родившись...
И вдруг кто то осторожно берет из моих кровавых пальцев стрелу...
Даруя смерть..
Отбирая жизнь...
А в месте с этой стрелой гибну и я...
Не звучит больше арфа, не дрожат струны, упала раненым зверем на пол, уткнулась холодным боком завитка мне в бок и надрывно дышит...
ну что же ты? спрашивает она...
не удержала, не сберегла...
а что мне ответить, не удержала, не сберегла...
от того и умерла...
пятница, 13 января 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Фраера сгубила жадность, а Лису погубит любопытство.
среда, 11 января 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Вечер, нервы, рядом кошка после часовой операции, и остановки дыхания...
Одиноко, и страшно, что не смогу помочь...
Мой талисман, мое чудо, моя любимая кошка. но почему ты такая непоседа...
Одиноко, и страшно, что не смогу помочь...
Мой талисман, мое чудо, моя любимая кошка. но почему ты такая непоседа...
вторник, 10 января 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.

Когда ни будь, я выберусь из подполья.
pocupolos Добро пожаловать, будь как дома)


Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Ночь одела свой самый темный, самый красивый наряд. Черный ворох юбок, и длинная тьма шлейфа. Вышитые серебром звезды, и кулон на шее - луна. Длинные рукава спокойствия. И бесконечно пустые глаза тишины. Ночь ходит по городу, гладя заснеженные крыши домов, заглядывая в погасшие окна. Только что ночь заглянула ко мне в окно. Заглянула, улыбнулась, дунула зимней прохладой, и исчезла где то между домов. Только по небу стелется длинный, длинный шлейф, расшитый серебряными звездами....
И так спокойно сидеть в свете свечей, и не яркой лампы, закутавшись в плед, читать очередную книжку. Неспешно пить горячий кофе, с молоком, ванилью и корицей, и ждать чего то волшебного, вдруг ночь заглянет в окно еще один раз?

И так спокойно сидеть в свете свечей, и не яркой лампы, закутавшись в плед, читать очередную книжку. Неспешно пить горячий кофе, с молоком, ванилью и корицей, и ждать чего то волшебного, вдруг ночь заглянет в окно еще один раз?

понедельник, 09 января 2006
Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Какая же я маленькая мерзкая пакость!
Ненавижу!
дрянь...
Ненавижу!
дрянь...