Когда ни будь, я выберусь из подполья.
Седой сумрак свалялся в углах.
Память сидит, на скрипучем стуле.
Ее плащ повис на моих плечах.
И каждый мой жест – ее скрип по не воле.
Движеньем руки, сотру пыль с окна.
Но почему то за ним лишь пустота.
Я понимаю, один на один, во все времена.
Я и память, мы вместе на всегда.
Даже тень свою, я могу прогнать,
Перекрасив ее в белый.
Или просто взгляд ее не замечать.
А памяти плащ темно - серый.
Я поднять с плеч уже не в силах.
Я помню все…… как пахнет пасхальная верба…
Как холодна земля, на свежее вырытых могилах.
Как повыцвела краска, фамильного, старого герба
И ничего забыть уже не властна.
Ах, эта память, безнадежно, взаперти.
Кто знал, что можешь быть ты так опасна?
Пусти, жестокая, пусти!
Я знаю, меня ты хочешь задушить.
Я вижу там на дне твоих бельмом закрытых глаз.
Но я прошу, иди, уйди, позволь мне жить…
Оставь меня одну, оставь пока не поздно, уходи сейчас.
Зы. Не знаю что это, просто что то во тьме споткнулось об меня)
Память сидит, на скрипучем стуле.
Ее плащ повис на моих плечах.
И каждый мой жест – ее скрип по не воле.
Движеньем руки, сотру пыль с окна.
Но почему то за ним лишь пустота.
Я понимаю, один на один, во все времена.
Я и память, мы вместе на всегда.
Даже тень свою, я могу прогнать,
Перекрасив ее в белый.
Или просто взгляд ее не замечать.
А памяти плащ темно - серый.
Я поднять с плеч уже не в силах.
Я помню все…… как пахнет пасхальная верба…
Как холодна земля, на свежее вырытых могилах.
Как повыцвела краска, фамильного, старого герба
И ничего забыть уже не властна.
Ах, эта память, безнадежно, взаперти.
Кто знал, что можешь быть ты так опасна?
Пусти, жестокая, пусти!
Я знаю, меня ты хочешь задушить.
Я вижу там на дне твоих бельмом закрытых глаз.
Но я прошу, иди, уйди, позволь мне жить…
Оставь меня одну, оставь пока не поздно, уходи сейчас.
Зы. Не знаю что это, просто что то во тьме споткнулось об меня)